Мифологический словарь
А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Э Ю Я
Жил в Фивах один зодчий. Он состоял в свите фараона и был окружён почётом. Самое ответственное строительство фараон всегда поручал ему. Немало воздвиг этот зодчий храмов, дворцов и сокровищниц.
И вот он состарился. Пришла ему пора переселяться в вечное жилище.
Перед смертью зодчий призвал к себе двух своих сыновей и сказал им:
— Дети мои! Слушайте меня внимательно. Я вам поведаю тайну, которую знаю только я один. Эту тайну я завещаю вам. Твёрдо запомните каждое моё слово, а уж потом, когда я умру, поступайте так, как сочтёте нужным.
В молодости я служил подмастерьем у главного зодчего фараона. Я был очень беден. Продуктов, которые мне выдавали, едва хватало, чтоб не умереть с голоду. Несколько раз я даже подумывал о том, чтоб на западном берегу ограбить гробницу какого-нибудь вельможи. Но всякий раз меня удерживал страх: я боялся, что меня схватят и предадут мучительной казни за святотатство.
Однажды фараон велел главному зодчему построить новое каменное хранилище для драгоценностей. В тот же день караван судов отплыл на юг. Через месяц суда вернулись с грузом песчаниковых глыб из каменоломен. Глыбы перетащили в город, и мы приступили к строительству.
Я тогда руководил рабами, которые возводили северную стену сокровищницы. Но рабы — они ведь ничего не понимают в нашем деле: они просто укладывают тяжёлые каменные плиты туда, куда им укажет мастер. А мастером был я... А ну-ка, дети, посмотрите в окно: никто нас не слышит?.. Так вот.. Я долго ждал дня, когда главного зодчего не будет на строительстве. И вот такой день настал: «зодчий куда-то отлучился по делу... Я, рабы — и большеникого вокруг... И тогда по моему указанию они положили одну плиту так, что её легко можно вынуть из стены, хотя снаружи ничего не заметно. А в сокровищнице той, вы знаете, хранятся несметные богатства фараона. Сам я ни разу за всю жизнь не воспользовался потайной лазейкой... Мне было страшно даже подумать об этом...
Тут старый зодчий глубоко вздохнул, закрыл глаза и умер.
Через месяц после похорон сыновья зодчего решили, что пора приниматься за дело. Тёмной безлунной ночью они подкрались к сокровищнице, вынули из стены каменную плиту и залезли внутрь. Тут старший брат сказал младшему:
— Не будем слишком жадничать. Если фараон обнаружит пропажу, поднимется переполох, стражники найдут лазейку, вспомнят, кто строил эту стену, и подозрение сразу падёт на нас — ведь мы родные сыновья зодчего. Лучше возьмём немного серебра и немного золота, а когда всё истратим, придём сюда опять.
Это было разумно. Младший брат согласился.
А стражники стояли, охраняя опечатанные двери сокровищницы, и ни один из них не услышал шума за дверьми.
Братья взяли совсем немного сокровищ — небольшой мешочек, отсыпав туда по горстке из каждого ларца, чтоб было незаметно.
Однако фараон всё-таки обнаружил пропажу. Он пришёл в ярость, стал обвинять в воровстве охранников. Но все печати на дверях были целы.
«Значит, воины не виноваты, — решил фараон. — Но кто же тогда вор? И как он проник через запертую дверь внутрь?»
Месяц спустя братья снова совершили кражу. И опять придворные мудрецы во главе с фараоном ломали головы, недоумевая, как можно проникнуть в запертое здание, не сделав подкопа и не повредив печати.
И в третий раз повторилось то же самое. И в четвёртый. И в пятый.
Наконец, фараона осенило:
— Давайте поставим в сокровищнице капканы! — сказал он мудрецам. — Ведь там темно. Вор не увидит капканов и обязательно попадётся в какой-нибудь из них.
Так и было сделано.
Прошёл месяц. Братья, истратив всё наворованное, как обычно, пришли к хранилищу и отвалили каменную плиту. Старший брат полез в сокровищницу первым. Но едва он оказался внутри здания, тут же угодил в капкан.
Он едва сдержался, чтоб не закричать от боли: ведь на крик немедленно сбежалась бы стража. Превозмогая боль, стиснув зубы, он шёпотом позвал младшего брата на помощь.
Но капкан оказался надёжным. Сколько воры ни напрягали силы, стараясь его разжать, ничего не получалось. Старший брат понял, что ему не вырваться.
— Постой, брат! Брось этот капкан, не трать силы попусту, — сказал он. — Сядь рядом и спокойно выслушай меня... Так вот,— продолжал он, когда младший брат сел и приготовился слушать. — Если меня найдут здесь и схватят, тебе тоже смерть. Зачем погибать двоим! Убей меня, отрежь мою голову и унеси её, чтоб никто не смог опознать мёртвое тело.
— Нет! — ужаснулся младший брат. — Что ты такое говоришь, опомнись! Как я могу тебя убить?! Лучше я десять раз умру под пытками, но не стану братоубийцей, как Сет.
Повисла тяжёлая тишина.
— Что ж, — вздохнул старший брат. — Спасибо тебе за эти слова. Теперь мне легче умирать. Ты не будешь братоубийцей... Но отрежь мою голову, когда я умру. А теперь — прощай!
С этими словами старший брат выхватил из-за пояса кинжал и вонзил его себе в грудь.
Младший брат отрезал у мёртвого тела голову, бросил её в мешок; затем выбрался из сокровищницы, поставил на место плиту и, убитый горем, побрёл домой, проклиная тот день, когда они с братом узнали о потайной лазейке.
— Бедный мой, бедный любимый брат! — плакал он. — Твоё тело досталось страже. Я не смогу похоронить тебя в гробнице, — а без достойного погребения тебе не воскреснуть в Царстве Осириса!
На следующий день фараон вошёл в сокровищницу и, увидев в капкане обезглавленный труп, от изумления потерял дар речи. А хранилище было целёхоньким, ни единой щёлочки и никакого подкопа.
Подивился фараон, посовещался с мудрецами и придумал: повесить мёртвое тело на городской стене и приставить стражу, чтоб воины хватали всех, кто заплачет, проходя мимо.
В тот же день обезглавленное тело вывесили на городской стене.
Когда весть об этом облетела город, младший брат очень обрадовался:
— Теперь-то я вызволю тебя, любимый брат, и с почестями тебя похороню!
Он купил на рынке несколько ослов, навьючил их мехами с вином и погнал по городу. Проходя мимо стражников, охранявших повешенное тело, вор незаметно дёрнул завязку одного из мехов. Мех раскрылся, и вино хлынуло на землю.
— Ой, беда! — в притворной досаде вскричал вор, хлопая себя по бокам, и заметался, словно растерявшись и не зная, что делать.
Стражники побросали копья, кинулись к меху, стали черпать льющееся вино пригоршнями и жадно глотать.
— Что вы делаете! — причитал вор. — Убирайтесь сейчас же! Это моё вино! Я пожалуюсь на вас судье!
— Зачем ты кричишь? — примирительно сказал один из воинов, утирая губы. — Всё равно ведь твоё вино выльется на землю. Так лучше уж мы его выпьем.
Вор ещё поворчал для виду, потом успокоился, отогнал ослов к обочине и стал проверять, хорошо ли завязаны остальные мехи.
— Не огорчайся, — успокаивал его стражник. — Не такая уж это и большая потеря — мех вина.
Мало-помалу они разговорились. Тронутый участием стражников, вор подарил им целых два меха вина и сам стал веселиться вместе с ними. Довольные стражники осушали кружку за кружкой; вор же, делая вид, что тоже пьёт, незаметно выливал вино на землю.
А солнце палило нещадно. Вскоре хмельных воинов совсем разморило. Один за другим они повалились на землю и уснули.
Тогда вор снял со стены тело брата и погрузил его на осла. Затем он отрезал каждому стражнику правую половину бороды и погнал ослов домой.